- Ответить в теме

Дополнительные опции
Оценить тему Если хотите, вы можете оценить эту тему

15.11.2010 19:48
Pierce Hovt	(Y) РЕСПЕКТ ТЕБЕ, МАГОМЕД ИСМАИЛОВ! КОРРУПЦИЯ... все верно подмечено...
28.10.2010 21:32
Coco	На Кавказе-игра с огнем...интриганы-политики всех мастей развернулись во всю свою мощь...но на границе с азербайджаном на удивление спокойно!О чём это говорит? Да о том,что финансовые потоки кофликтующие стороны совсем не интересуют...тут дело в чем то другом...не в деньгах счастье,как говорится,...(H)
28.10.2010 13:53
TIGRAN Givo	А по моему больше вреда приносят СМИ, которые делают слишком много рекламы всякой швали. СМИ-всего лишь средство той игры, о которой я говорил. А на счет неадекватного поведения СМИ, я с вами согласен.
24.10.2010 18:30
Pearl I g	Три года назад, когда я разговаривал с отцом особо неизвестного тогда Магомедали Вагабова, то он сказал, что в его дом приходили милиционеры и нагло говорили его сыну: "иди в лес, здесь мы тебя всё равно в покое не оставим". *Приказы идут от головы двуглавого.
16.10.2010 22:38
Mary Chvi	А на Северном Кавказе и в Дагестане в частности жизнь идет своим чередом.
16.10.2010 22:37
Bess Ioto	По моему большей проблемы представляют не локальные конфликты внутри Северного Кавказа, а вмешательство внешних сил, которые пытаются использовать кавказцев в своих геополитических играх. Именно эта война вызывает у меня пессимизм. А по моему больше вреда приносят СМИ, которые делают слишком много рекламы всякой швали.
16.10.2010 22:35
Rose Dysh	Самое религиозное селение РоссииВ селе Губдене, где проживает 16 тысяч человек, расположенном примерно в часе езды от Махачкалы, в магазинах не продают алкоголь и сигареты. Все девочки с пятилетнего возраста носят хиджаб, зарывающий волосы и шею. Это село, состоящее из маленьких домишек, лепящихся друг к другу, считается самым религиозным селением в Дагестане – может быть, во всей России. Одна из террористок в московском метро, как считают, была женой Магомедали Вагабова, лидера дагестанских боевиков, бывшего родом из Губдена. Он был убит неподалёку отсюда в августе, во время проведения специальной операции. Но после взрывов в московском метро ситуация в Губдене заметно осложнилась, и вместо традиционного дагестанского гостеприимства чужаков здесь теперь встречают с осторожной подозрительностью. При входе в село расположен хорошо укреплённый контрольно-пропускной пункт, укомплектованный людьми в шлемах с боевыми винтовками наготове; вооруженные солдаты охраняют полуразрушенное здание администрации. Они выглядят усталыми и напряжёнными – неудивительно, ведь именно таких, как они, почти каждую неделю убивают боевики. «Мы из Махачкалы, мы тут всего три дня, — рассказывает солдат. — Ситуация здесь очень напряжённая». Кое-кто из местных жителей уверяет, что в их селе мятежники не получают поддержки; жители просто строго придерживаются принципов ислама; ну, бывает, бросят в кого-нибудь пару гнилых яблок. Другие просто спешат, игнорируя вопросы, которые задают им незваные гости. «Народ чувствует себя беззащитным, — говорит Аликпаши Вагабов, бывший директор школы в Губдене, троюродный брат Магомедали Вагабова. — Люди видят угрозу и в боевиках, и в правительственных войсках»
16.10.2010 22:34
Dr Bender	Во вторник вечером, когда стало смеркаться, в центре города, на улице Гоголя, началась очередная антитеррористическая операция. В доме под номером 42 прятался боевик, и, чтобы его «ликвидировать», были посланы отряды спецназа. Ситуация была напряженная: жителей дома эвакуировали, и полиция выставила кордон безопасности на расстоянии десятка метров от дома. Полицейские явно нервничали, беспрестанно курили, не выпуская из рук своих «калашниковых» и отказываясь отвечать на вопросы о том, что происходит в доме. За неделю до того, во время аналогичной операции, террорист-самоубийца, приблизился к кордону с внешней стороны и, отвлекая внимание, взорвал себя, ранив заодно тридцать человек. Со стороны дома омоновский спецназ и оперативники ФСБ вели перестрелку с боевиком, который через некоторое время вышел из дома, паля из ружей, и был убит, прежде чем успел взорвать надетый на нёго «пояс смертника». Кремль обеспокоен тем, что, как много боевиков не было бы убито, на их место встаёт ещё больше новых бойцов. Нежное лицо Саиды с карими глазами под четким росчерком бровей выглядывает из-под темно-зеленой накидки-хиджаб, которой окутана её голова и шея. Девушка говорит, что не ждёт-не дождется встречи с братом в раю, там, где «никогда не хочется спать, ничто не причиняет боль, семья и друзья всегда рядом, и все, чего ни пожелаешь, сразу же исполнится». «На место каждого, кого они убили, встанет пятеро других», — говорит она. На вопрос, не станет ли она сама террористкой-смертницей, девушка невесело смеётся. «Не сейчас, нет. Но это не исключено. Я никогда не взорву себя в метро – но в здании ФСБ? Почему нет? Этих я и за людей-то не считаю».
16.10.2010 22:32
Drew Pioco	Повсюду — одни и те же истории про несправедливость и коррупцию; вполне понятно, что для некоторых молодых людей всё это создает слишком большое напряжение. «Руководители боевиков – интриганы, злодеи, — делится своим мнением местный правительственный служащий. — Но в целом мятежники – просто пушечное мясо, которому промыли мозги. Это люди, не имеющие финансовых и социальных перспектив, они утратили надежду, они видят в «уходе в леса» единственный возможный для себя путь. Может быть, будь мне 20, я бы поступил так же». Во время нашей беседы Саида довольно часто пользовалась исламской терминологией; но, по сути, она чаще говорила о недовольстве коррупцией и жестокостью социальной системы, чем о стремлении к победе исламизма. У её брата были друзья, присоединившиеся к мятежникам, и полиция не верила, что он не знал об их местонахождении. Его имя попало в страшный «список» из примерно четырех тысяч человек, подозреваемых в связях с террористами. Каждый раз при очередной атаке мятежников полиция приходила к ним в дом и допрашивала его. Несколько раз его брали под стражу, и, по словам Саиды, пытали; один раз ему вырвали все ногти. «Однажды он просто сказал: «Я так больше не могу». И ушёл». В вопросе о том, как лучше бороться с террористами, как сделать, чтобы люди вроде брата Саиды не пополняли больше их ряды, нет единого мнения. «У российского орла две головы, — говорит Камалов – Одна хочет сократить персонал министерств на 20 процентов, демократизировать Северный Кавказ, развивать здешнюю экономику; другая стремится действовать только через давление и силу». Это замечание удачно характеризует взгляды, с одной стороны, Медведева, высказываемые им ранее по разным поводам, и, с другой, Путина, известного своим обещанием «мочить [боевиков] в сортире», если он придет к власти. Медведев неоднократно заявлял о необходимости осуществления социально-экономических мер в регионе. «Может быть, методы Медведева могли бы здесь работать, но их нужно проводить в жизнь более последовательно», — говорит Камалов; по его словам, аналогичный раскол можно наблюдать и в местных структурах ФСБ в вопросе об эффективности силовых воздействий. Однако взрывы в московском метро стали козырем в руках тех, кто поддерживает путинские методы, и с этого момента упор был сделан на активном проведении «специальных операций». Даже мягкий Медведев торжественно заявил, что террористы будут «ликвидированы».
16.10.2010 22:32
Tim Burr	Ситуацию осложняет ещё и то, что мятежникам, как полагают, «заказывают» убийства влиятельных общественных фигур; такое сотрудничество даёт удобное прикрытие людям, желающим отстранить соперника от власти; для боевиков же эта деятельность является источником финансирования, в котором они отчаянно нуждаются. Ещё один способ: исламские мятежники шлют важным правительственным чиновникам флешки с видеороликами угрожающего содержания, требуя под угрозой смерти денег. Боясь, что, если они не заплатят, их действительно убьют, многие члены правительства вынуждены идти на подобную сделку. В настоящее время ведётся «борьба за преданность» населения, говорит Хаджимурат Камалов, редактор независимой местной газеты «Черновик». «Люди видят, как ведут себя полиция и ФСБ (служба безопасности), и легко понять, почему большинство из них испытывает симпатии к противной стороне, к мятежникам», — рассказывает Камалов. По его оценкам, около 25 процентов населения активно не одобряют исламский мятеж, 50 процентов относятся террористам индифферентно или колеблются и около 25 процентов поддерживают цели, исповедуемые террористами, — в той мере, в какой они не направлены против «гражданского населения». В самом Дагестане нападения обычно бывают направлены исключительно на вооруженные силы и на полицию. В частных беседах с местным населением трудно найти людей, одобряющих взрывы в московском метро; однако что касается нападений на сотрудников правоохранительных органов, многие люди через несколько минут высказывают, во всяком случае, понимание мотивов, стоящих за действиями мятежников. Население считает, что полиция действует незаконно, вымогая у граждан взятки и фабрикуя ложные обвинения. На прошлой неделе в центральном сквере Махачкалы, рядом с огромным портретом российского премьер-министра Владимира Путина (портрета официального главы государства, президента Дмитрия Медведева, не было видно), группа пенсионеров под присмотром десятка вооруженных полицейских размахивали плакатами. Демонстрантки – жительницы города Хасавюрт, вышвырнутые из своих домов. Они рассказывают, что в их многоквартирном доме живёт 310 человек – порой по шесть человек в комнате; в отличие от большинства зданий этот дом после развала Советского Союза не был «приватизирован» и потому, хотя люди живут там всю свою жизнь, официально их квартиры им не принадлежат. Сейчас дом выкупил по абсурдно низкой цене какой-то местный правительственный чиновник, рассказывают женщины, и через месяц их собираются выбросить на улицу. «Никто нас не слушает. Среди нас есть старые, больные люди, инвалиды и нам некуда идти. Может быть вы расскажете Путину или Медведеву об этом?» спрашивают они, уверенные в том, что местные власти ничем им не помогут.
В этой теме более 10 ответов(а). Нажмите здесь, чтобы перезагрузить эту тему.