Выполняя указания нацистов, украинские националисты и униаты развернули пропагандистскую кампанию по мобилизации в дивизию. По распоряжению Шептицкого на протяжении мая — июля 1943 г. в честь создания дивизии «Галичина» во всех церквах были проведены торжественные богослужения. Их отправляли епископы И. Слипый, Н. Будка, И. Лятышев- ский, И. Коциловский, деканы и приходские священники.

В помещении духовной семинарии с согласия Слипого был организован вербовочный пункт для «волонтеров». Десятки душпастырей были включены в состав созданных фашистами «мобилизационных комиссий» и уже не только агитировали за вступление в войска СС с церковных амвонов, но и лично вместе с гестаповцами и оуновцами участвовали в облавах на галицийских юношей, пытавшихся скрыться от нацистских ловцов душ.

Принудительная мобилизация еще продолжалась, а националисты и отцы униаты уже делили поступающие от фашистов денежные подачки и продукты питания, выделенные в качестве аванса за поставку дешевого «пушечного мяса». «На основании постановления отдела сельского хозяйства и питания при правительстве генерального губернатора,— захлебываясь от радости, сообщал секретный «Вестник УЦК»,— для работников комитетов и делегатур выделены дополнительные продовольственные карточки, так называемые цузац-П, в общем количестве 900 штук.
Старостам об этом сообщено». В то время, когда население западных областей УССР голодало, когда в городах и на дорогах умирали тысячи галичан, униато-националистическая камарилья на выделенные нацистами «дополнительные карточки» получала масло, мясо, сахар, мри белую муку и яйца.

На «особые расходы» военной управы по формированию дивизии СС «Галичина» (в управу наряду с гитлеровцами вошли пользовавшиеся доверием губернатора Вехтера националистические лидеры и личный представитель Шептицкого — митрат Василий Лаба) оккупационные власти выделили немалую по тем временам сумму — 280 тыс. злотых .

Уже на второй день после объявления о формировании дивизии и благословения этой «богоугодной акции» нынешним кардиналом Слипым из фашистской казны в собор святого Юра на «специальные нужды» Шептицкого, Слипого и других униатских «помазанников» начали поступать иудины сребреники — по 360—370 тыс. злотых в месяц . Однако мобилизация срывалась. От явки в мо-билизационные комиссии уклонялись и со сборных пунктов бежали сотни молодых галичан. Позже началось массовое дезертирство из учебных лагерей дивизии.

Тогда командир «украинской» дивизии бригаден- фюрер СС Ф. Фрейтаг издал приказ, в котором обвинил вновь мобилизованных в измене. «Кто покидает нас,— писал он,— тот поступает как трус. Трусы — это предатели, которые заслуживают только смерти».

Вложение 2698
ФОТОКОПИЯ письма о переводе фашистской администрацией генерал-губернаторства 360 тыс. оккупационных марок в кассу митрополита А. Шептицкого.
«Отчитываться об использовании этой суммы перед моей службой не следует»,— многозначительно указывается в документе.

Командование дивизии (а оно в подавляющем большинстве состояло из немцев-нацистов) с презрением относилось к входившим в ее состав «плебеям», которые никогда не пользовались равными с фашистами правами. Для гитлеровцев оуновцы были третьесортными наемниками, обычными ландскнехтами. В одном из указаний крайсгауптманам (руководителям округов) по поводу мобилизации в войска СС Вех- тер подчеркивал: «Вы должны избегать обращений, которые могли бы вызвать любую форму побратимства между немцами и украинцами... Украинцев не следует называть союзниками» .

Гитлеровцы всегда рассмат-ривали националистов как своих агентов, прислужников, а не равноправных партнеров. В передовой статье еженедельника дивизии СС «Галичина» с презрением отмечалось, что в рядах дивизии «наблюдаются проявления падения воинских инстинктов», а галицийским «воякам», в отличие от «здорового воинского духа» немецкого солдата, присуща «психология этакого кроткого гречкосея, которому чужда и недоступна настоящая воинская доблесть».

В обстановке новых побед Красной Армии и усили-вающегося сопротивления оккупантам со стороны ши-рочайших народных масс в тылу врага, в условиях срыва мобилизации в дивизию СС Шептицкий (который, по его словам, «больше всего на свете боялся возвращения Советов в Галицию») вместе с националистическими главарями изыскивает новые формы оказания помощи «третьему рейху».

Заправилы ОУН, УЦК, святоюрская иерархия были готовы на все, лишь бы как-то предотвратить неизбежный крах своих нацистских хозяев, любой ценой добиться «стабилизации советско-германского фронта». В этом отношении заслуживает внимания встреча Шептицкого со старым украинским националистом, американским бизнесменом Яковом Макогоном, выдававшим себя за прямого потомка гетмана Кирилла Разумовского.

Женившись на богатой американке и получив граж-данство США, Макогон в 20—30-х годах купил ряд молочных заводов в Закарпатье и на Буковине, приобрел несколько жилых домов в Лондоне, огромный особняк в Чикаго, большую виллу в Аласио (Италия). На протяжении многих лет он оказывал услуги и материальную помощь главарям УВО—ОУН, был «своим человеком» в униатской верхушке.

Макогон приехал к Шептицкому 12 июля 1943 г. и гостил у него три дня. Посетив под видом представителя Красного Креста Прибалтику, Белоруссию и Украину, он своими глазами увидел крах фашистской оккупационной политики.

— Немцы проигрывают войну на Востоке,— со страхом говорил Макогон владыке.— Дальнейшее наступление Советов неизбежно. Еще одно усилие — и они вернутся в Галицию...
— Вы правы, сын мой,— тихо ответил граф Андрей.— Но мы не можем, не имеем права отчаиваться... Вся надежда наша на бога и великую Германию. И надо сделать все, чтобы помочь немцам удержать фронт, помочь устоять перед надвигающейся большевистской лавиной.

— Я много думал об этом, ваше высокопреосвященство,— ответил Макогон.— Очевидно, 14-я дивизия уже не спасет положения. Тут нужны более срочные, более радикальные меры...

И Макогон предложил митрополиту обратиться с доверительным письмом к Гитлеру, сообщить ему о катастрофическом положении на Украине и предложить наряду с созданием дивизии СС «Галичина» срочно сформировать в составе вермахта дополнительные воинские подразделения из числа оуновцев. По замыслу гостя эти части следовало бы комплектовать в порядке «жестокой тотальной мобилизации», с тем чтобы сразу же после краткосрочной подготовки'прикрыть ими наиболее опасные участки фронта.

— Идея ваша, пан Яков, сама по себе хороша,— внимательно выслушав Макогона, сказал митрополит.— Но кто возьмется претворить ее в жизнь? Под чьим знаменем мы должны послать прихожан воевать с большевиками? — Митрополит минуту помолчали добавил: — Ведь вы знаете: призыв в 14-ю дивизию, по существу, сорван. Несмотря на наши неимоверные усилия, рабочий люд, селяне не хотят воевать за наше святое дело. А сколько людей уже дезертировало из дивизии... Пан Вехтер ежедневно упрекает нас за это.

Макогон предложил владыке, чтобы ответственность за проведение «тотальной мобилизации» взяла на себя будущая «украинская правительственная институция» (марионеточное правительство.— К¦ Д-), в которой «ключевые посты» заняли бы немцы, люди, «которых лично знает и которым доверяет фюрер». Он заверил графа Андрея, что эту «институцию» поддержат «солидные деловые круги США и Англии», кото-рые, по убеждению Макогона, заинтересованы в том, чтобы «не пустить большевиков в Европу». И граф Андрей одобрил подготовленный Макогоном здесь же, в святоюрской резиденции, текст письма Гитлеру.

Вложение 2699
Жители карпатского села угощают молоком партизан.

«Положение на Украине ужасное,— писал Я. Макогон.

— Огромные партизанские подразделения нападают на немецкие административные центры, взрывают мосты, организуют диверсии на военных заводах. Партизаны фактически стали полными хозяевами положения...

Мы находимся будто на бочке с порохом. Вражеская радиопропаганда очень популярна и пользуется большим успехом. Народ занятой немецкой армией территории верит большевистской пропаганде... Если политические и деловые круги великой Германии думают о победе, нужно срочно мобилизовать в немецкую армию украинцев (националистов,— К- Д.). На мой взгляд, нельзя открывать большевикам дорогу в Европу.

Если в рейхе думают, что Америка поддерживает большевиков для того, чтобы уничтожить Германию, то я должен Вас переубедить: Америка не хочет открывать Советам путь в Европу. Деловые круги США были и остаются коммерсантами и после войны хотят только продавать Европе свою готовую продукцию...

Если немцы не заинтересуются моим предложением, то это дело, вне сомнения, вызовет интерес американских, английских и других плутократов и банкиров, но тогда это не пойдет на пользу великой Германии».

Далее Макогон, за спиной которого вырисовывалась фигура Шептицкого, предлагает Гитлеру создать «совместную немецко-украинскую правительственную институцию» во главе с бывшим министром «правительства» гетмана Скоропадского Дмитрием Дорошенко, которого Макогон охарактеризовал как «убежденного германофила».
Дабы придать «солидность» своему предложению, Макогон предложил в состав «украинской институции» включить: сотрудника абвера профессора Ганса Коха (в качестве заместителя Д. Дорошенко), генерал-фельдмаршала фон Браухича (в качестве главнокомандующего украинскими вой-сками), генерал-майора Беша (военного министра), гестаповца Германа Лаазера (шефа полиции и СД Украины), редактора фашистского радиотелеграфного агентства Карла Арно (министра народного образования и пропаганды), вице-губернатора Галиции Отто Бауэра (министра юстиции) и ряд других фашистов, которые должны были полностью направлять и контролировать деятельность создаваемого органа.

Одновременно для придания видимости «национального характера» в состав «институции» предлагалось ввести нескольких преданных гитлеровцам украинских националистов. На пост министра по делам культов и церкви рекомендовался Шептицкий.

Нужны ли комментарии к этому позорному документу, на который Гитлер, кстати, даже не ответил? Очевидно, нет. Предложение о создании «правительственного центра» Украины, основной костяк которого должен был состоять из нацистов — лютых врагов украинского народа, говорит само за себя.

Буржуазно-националистические отщепенцы, нашедшие ныне пристанище на Западе, любят разглагольствовать о том, что в годы войны они, видите ли, отстаивали ч «национальные интересы» западноукраинского населения. Но документ, который вышел из-под пера Макогона и Шептицкого, наряду с другими неопровержимыми фактами убедительно показывает, кому служили так называемые «нацвожди» и святоюрские «апостолы» и какой «самостоятельной» Украины и «независимого правительства» ожидали они от своих нацистских хозяев.

Фашистские оборотни

Кровавый след на советской земле оставили оунов- ские палачи из созданного абвером батальона «Нахти- галь». Главари этого диверсионно-террористического подразделения фашисты А. Герцнер и Т. Оберлендер, бандеровец Р. Шухевич и капеллан И. Гриньох делали все, чтобы выполнить поставленную перед ними задачу— массовыми убийствами, зверскими истязаниями мирных советских людей запугать население, поставить народ на колени перед нацистами. Тысячи вдов и сирот, сотни братских могил оставили садисты из «Нахтигаля» во Львове, в Тернополе, Виннице, городах и селах Белоруссии.

Кровавые оргии нахтигальцев отнюдь не смущали сановников собора святого Юра. Наоборот, благословив их еще в первый день оккупации Львова «на святую борьбу во имя правды божьей», Шептицкий и в дальнейшем поддерживал регулярную переписку с главарями и духовным наставником батальона, вновь и вновь передавал фашистским наемникам свое благословение.

Вложение 2700
Благословленные униатами, оуновские палачи убивали стариков, женщин, детей.
На фото — памятник пятилетнему Роману Таравскому, зверски убитому националистами в поселке Любень Львовской области.

Зловещий союз креста и трезубца, ставший эмблемой украинского национализма, нашел свое выражение и в созданной гитлеровцами печально известной «украинской» полиции, на службу в которую пошли многие прихожане униатской церкви, а также священники, монахи, дьяки.

Действуя под непосредственным руководством губернатора дистрикта Галиции К. Ляша, а позже О. Вехтера и начальника СС и полиции генерал-майора Кацмана, «украинская» полиция чинила на западноукраинских землях страшные злодеяния.

Практически, кроме названия, ничего украинского в ней не было. Команды, комиссариаты и участки полиции, созданные повсеместно в округах, волостях и селах, непосредственно подчинялись местным отделам СД и гестапо и строго выполняли их указания.

Однако по отношению к мирному населению полицаи чувствовали себя хозяевами. Они совершали страшные злодеяния и в этом пользовались постоянной поддержкой униатского клира. Приведем всего лишь несколько фактов совместных преступлений, совершенных поли- цаями-националистами и униатами.

Пытки фашистов.

Ужасная трагедия разыгралась летом 1941 г. в селе Божикив Бережанского района на Тернопольщине. Получив благословение настоятеля церкви святого Николая Ярослава Литинского, полицаи Владимир Куд- ла, Илья Витрак и другие арестовали заведующую клубом Марию Бурмило, рабочего мельницы Николая Барткова, председателя сельсовета Павла Ткача, воспитательницу детского дома Анну Шур и других. В подвале сельского клуба, куда палачи бросили более двадцати советских людей, Кудла и Витрак выламывали арестованным руки, выжигали раскаленным же-лезным прутом глаза, отрезали уши. А когда полицаи колючей проволокой начали душить сельских активистов, в подвал спустился униатский душпастырь Ли- тинский, который призывал жертвы оуновцев к исповеди. С невиданным цинизмом протянул он серебряный крест истерзанному полицаями Ткачу, у которого садисты по кускам отрывали на спине кожу.

— Уйди прочь, предатель! — прохрипел патриот, решительно отказываясь от исповеди.

Некоторые отцы униаты с ведома митрополита сами переоблачались в полицейскую униформу, вешали на пояс парабеллум и становились во главе полицейских участков или комиссариатов. Кровавую память оставили по себе священник-униат, он же комендант полиции в селе Селец-Беньков Каменка-Бугского района, Василий Дацышин, проживающий ныне в Нью-Йорке; монах-василианин, позже начальник полиции в г. Турке Юрий Торбич; настоятель церкви в селе Ялынковата Сколевского района на Львовщине, а затем комендант полиции в горном селе Пороги Солотвинского района Богдан Каричек, нашедший ныне убежище в местечке Атабаска в Канаде, и другие.

Святоши в полицейских мундирах принимали участие в массовых расстрелах населения, в борьбе с партизанским движением, обеспечивали отправку молодежи на каторжные работы в Германию, помогали оккупантам грабить селян, не забывая ни себя, ни своих родственников. В глубоких карманах комендантов полиции оседало немало ценностей.

Внимательно прислушиваясь к советам и рекомендациям, исходящим из Святоюрского собора, многие священники добровольно становились постоянными информаторами «украинской» полиции, а для получения интересующих полицию сведений нередко нарушали тайну исповеди. Более сорока прихожан из г. Яворова жаловались Шептицкому на священника Т. Масюка. Верующие сообщали владыке, что поведение отца Теодора привело к тому, что прихожане «деморализовались, у них заметно упала католическая ду-ховность и они в большинстве перестали посещать церковь».

Масюк попросту крал деньги из церковной кассы, спекулировал зерном и мукой, недостойно вел себя в быту. Но главное, верующих возмущала его связь с «украинской» полицией, доносы Масюка оккупантам. «Во время святой исповеди,— пишут они,— вместо того, чтобы расспрашивать о грехах, он выпытывает, кто сколько имеет зерна... Ходит в полицию с жалобами на своих прихожан, которых потом избивают, а он смотрит на это как нелюдь-садист.

Верим, что Ваша Эксцеленция придет нам на помощь и как можно скорее заберет от нас ненавистного нам настоятеля...» 1 Но Шептицкий не прислушался ни к этой, ни к десяткам других аналогичных жалоб. Палачи в полицейских мундирах и их униатские прислужники продолжали творить свое черное дело.

Митрополит и его окружение придавали большое значение созданным оккупантами карательным под-разделениям. Они видели в них «боевую силу», способную расправиться с преданными Советской власти рабочими, крестьянами, интеллигенцией, которые в условиях фашистского лихолетья продолжали героическую борьбу с врагами нашей Родины, несли людям правду о положении на фронтах, разоблачали злодеяния нацистов и их холопов. А правды как раз и боялись в соборе святого Юра.

Из ведомства абвера и гестапо

Нельзя не сказать еще об одной стороне предательской деятельности униатов в годы войны. Речь идет об их тайном сотрудничестве с гитлеровскими разведывательными и карательными органами, о выдаче нацистам многих патриотов, подпольщиков, партизан и просто недовольных гитлеровским «новым порядком».

Как известно, Шептицкий и его окружение активно сотрудничали с гитлеровскими разведорганами с первого дня оккупации г. Львова. Еще более тесными их шпионские связи стали с развитием партизанского движения в западных областях УССР.

Именно тогда,, летом 1942 г., канцелярия Шептицкого по согласованию с разведывательными органами оккупантов издала распоряжение, адресованное всем священникам архиепархии, в котором в категорической форме предлагалось детально информировать руководство униатской церкви о положении в своих селах и районах. Приведем текст этого поистине уникального документа, поставившего каждого униатского священника в положение постоянного информатора оккупационных властей.

«Ординариат на основе канонического послушания требует от всех 00 (отцов.— К. Д-), деканов и всех священников подробных отчетов обо всем, что делается в приходах и селах. Такие отчеты каждый священник обязан направлять'ординариату минимум раз в месяц и до тех пор, пока будет действовать почтовая связь. Если же представится возможность передать письмо, минуя почту, то убедительно прошу этим воспользоваться. Положение чрезвычайно важное, а мы либо не имеем никаких сведений... либо получаем их неточными и извращенными».

Получив эту директиву, некоторые душпастыри, стараясь выслужиться перед митрополитом, посылали свои «отчеты» во Львов не ежемесячно, а дважды, а то и трижды в месяц. Ординариат буквально был завален «информациями» приходских священников и деканов. Они докладывали о создании и передвижении партизанских отрядов, о патриотической деятельности подполыциков-коммунистов, об отказе населения выполнять приказы оккупантов.

Нет сомнения, что эти сведения имели чрезвычайно важное значение для фашистских спецслужб. На одном из совещаний сотрудников абвера в феврале 1943 г. генерал Лахузен отмечал: «Реальную помощь в борьбе с партизанами на Украине нам оказывает агентура из высшего духовенства и украинских националистов. Приятно отметить, в частности, роль митрополита Андрея Шептицкого, который всегда был и остается нашим активным приверженцем.

Шептицкий настолько хорошо относится к нашей службе, что с первых дней войны, вопреки сплетням своих недругов и каноническим правилам, выделил несколько комнат своей резиденции для одного из лучших сотрудников нашего отдела, Ганса Коха. Тактичное сотрудничество Коха с семидесятивосьмилетним митрополитом и его окружением — яркий пример использования широких возможностей церкви в интересах абвера. В результате этого от Шептицкого и униатских епископов поступает столько важной информации, что я днями по личной просьбе Коха выслал во Львов второго шифровальщика.

В борьбе с партизанским движением гитлеровцам помогали многие униатские сановники. Летом 1943 г., когда, пройдя сотни километров по тылам врага, в предгорье Карпат вышло соединение дважды Героя Советского Союза С. А. Ковпака, Станиславский епископ Г. Хомышин обратился с посланием к духовенству и верующим. Он строго предостерегал от содейст-вия народным мстителям и требовал оказать гитлеровцам «деловую помощь» в ликвидации партизанских отрядов. Однако бедняки из горных сел действовали иначе: последнюю корзину картошки, припрятанный для детей кусок хлеба отдавали они героям-ковпаков- цам.

А сколько молодых гуцулов влилось в партизанские отряды! Сколько их, рискуя жизнью, стали проводниками партизанских групп в незнакомых ковпаковцам лесах и горах! И прав был участник Карпатского рейда генерал-майор П. П. Вершигора, когда писал, что партизаны и крестьяне Прикарпатья одинаково ненавидели фашистов: и «чувства, и мысли были у нас едиными».

Наряду с сотрудничеством с немецкой военной разведкой святоюрские владыки поддерживали тесную связь с подразделениями СД, которая на оккупированных гитлеровцами землях вела карательно-террористическую деятельность против советских патриотов. Об этом подробно рассказал захваченный в 1945 г. в плен бывший начальник церковного отдела IV управления центрального аппарата СД Карл Нейгауз1. В заявлении от 25 ноября 1945 г. он писал: «Из докладов львовского отдела СД мне известно, что Шептицкий был настроен пронемецки и активно помогал немецким правительственным органам, и в частности СД.

Вопреки существовавшим правилам, по ходатайству отдела СД во Львове, Кальтенбруннер разрешил Шептицкому иметь свой печатный орган (речь идет о ежемесячном журнале «Льв1вськ1 арх1епарх1альш в1домост1».— К¦ Д-). Заслуги Шептицкого перед СС и СД были действительно большими. Кроме информационной деятельности (т. е. передачи СД разведывательных материалов.— К. Д.) Шептицкий и подчиненное ему духовенство активно помогали в мобилизации молодежи в дивизию СС «Галичина»... Многие участ: ники подчиненного Шептицкому униатского монашеского ордена святого Василия, так называемые васи- лиане, пошли в эту дивизию добровольцами. Среди василиан львовское СД имело много тайных сотрудников. Шептицкий был также связан с абвером».

Разумеется, Шептицкий, Слипый и некоторые другие иерархи унии не были, так сказать, ординарными доносчиками. Они не подслушивали у дверей, не бегали за «подозрительными» людьми. Важные сведения ежедневно поступали к святоюрским сановникам от многих священников, монахов, националистических главарей. А униатские иерархи в свою очередь информировали оккупационные власти.

Под сводами монастырей

Особую роль в оказании помощи немецко-фашистским оккупантам играли униатские монашеские ордены студитов, редемптористов и василиан, которые к началу второй мировой войны при поддержке Ватикана превратились в разветвленный, дисциплинированный и вышколенный религиозно-политический аппарат, нацеленный против революционного движения, в своеобразных крестоносцев, готовых в любую минуту ринуться на Восток для борьбы со «схизматиками- большевиками» и обращения новых тысяч и тысяч верующих в лоно католицизма.

В 1939 г. монашеские ордены располагали в Западной Украине 41 монастырем, имели более 60 монастырских домов, в которых насчитывалось 135 иеромонахов, 462 монаха, 941 монахиня. Первое место среди униатского монашества, вне сомнения, занимал орден святого Василия Великого, тесно связанный с орденом иезуитов.

С первых дней оккупации василиане проявили себя ревностными сторонниками фашистского «нового порядка». Уже 13 июля 1941 г., через несколько дней после захвата немцами Дрогобыча, монахи-василиане показали свое истинное лицо. Собрав несколько десятков своих последователей в храме Пресвятой троицы, иеромонахи Дрогобычского монастыря П. Жупанский и Е. Нижник роздали им фашистские полотнища и церковные хоругви и возглавили крестный ход к старинной церкви святого Георгия. На площади недалеко от церкви перед собравшимися выступил Жупанский.

«Благодарим вождя нашего Адольфа Гитлера,—выкрикивал ошалевший от радости святоша.— Благодарим немецкую армию-освободительницу. Присягаем на верность великой Германии и ее правительству, которые принесли нам волю... Не пожалеем ничего для наших освободителей». Василиане из Гошевского монастыря (село Гошев Станиславской области) также всячески превозносили фашистский «новый порядок», призывали молиться «за победу германского оружия», принимали в своей «обители» многих гитлеровских колонизаторов, а летом 1943 г. даже устроили банкет в честь палача Галиции губернатора О. Вехтера. Во время формирования дивизии СС «Галичина» монахи развернули бешеную пропаганду за вступление в немецкую армию. И гитлеровцы были удовлетворены: из села Гошев на сборный пункт явилась самая большая в районе группа наемников во главе с душпасты- рем Богданом Соколовским.

Долгие годы одним из опорных пунктов униатов на Львовщине являлся Жовковский монастырь ордена василиан. Он располагал крупной типографией, книгохранилищем, большими земельными угодьями. Здесь издавался журнал* «Мтсюнар», являвшийся трибуной униатских мракобесов. После оккупации западных областей УССР василиане с согласия гитлеровцев возобновили издание журнала и календарей «Мкаонара», носивших откровенно антисоветский характер. Здесь же печатались распоряжения немецкого военного командования, буржуазно-националистические воззвания и портреты Гитлера. Только в течение января — февраля 1942 г. монахи с ведома протоигумена ордена Владимира Градюка отпечатали и передали для рас-пространения оуновцам около 10 тыс. портретов фюрера.

Немало монахов-василиан, и особенно руководителей ордена, сотрудничало с СД и гестапо. Интересные факты в этом отношении привел захваченный в плен советскими войсками гауптштурмфюрер Эрнст Герберт Кнорр, который с августа 1941 г. по май 1944 г. был начальником отдела по церковным делам Львовского управления СД. Во время следствия Кнорр рассказал, что «основной костяк» его тайной агентуры среди униатского клира составляли василиане. Интересующие СД сведения о действиях партизан, о политических настроениях населения и т. п. Кнорру передавали протоигумен В. Градюк, редакторы журнала «Мкюнар» Р. Лукань и М. Пелех.

В списке агентуры Кнорра нашедший убежище в Канаде один из нынешних апологетов унии Ириней Назарко, в прошлом настоятель Львовского монастыря василиан. Ныне на страницах униатского журнала «Свггло», газеты «Християнський голос» Назарко поучает эмигрантскую молодежь следовать «великим идеалам» А. Шептицкого, навязчиво рекомендует посвятить свою жизнь «служению Христу» и даже... готовить себя для «миссионерской работы» на Украине. Цель престарелого агента СД — выдать себя за «религиозно-национального деятеля», весьма «далекого от политики» ученого богослова.

Но неопровержимые факты и документы свидетельствуют о том, что Назарко— этот хамелеон в сутане — выдавал Кнорру патриотически настроенных советских людей, готовил для СД шпионскую информацию по широкому кругу вопросов, подбирал монахов-василиан, которые затем использовались Кнорром в интересах фашистских карателей. Благопристойный на вид иеромонах часто пьянствовал с гитлеровцами в своей келье, не раз сопровождал Кнорра в поездках в Жовковский и Крехов- ский монастыри, где монашеская братия устраивала им пышные встречи.

Одним из «самых ценных агентов» Кнорр считал игумена Дрогобычского монастыря василиан И. Лучинского. На протяжении 1942—1943 гг. гауптштурмфюрер по два, а то и по три раза в месяц выезжал в Дрогобыч, где встречался с хитрым и ловким игуменом. Для бесед с Лучинским, который, по словам Кнорра, всегда имел «свежие материалы», СД содержало в Дрогобыче отдельную трехкомнатную квар-тиру.

Игумен подробно информировал Кнорра о положении в городе и близлежащих районах, называл враждебно настроенных к гитлеровцам советских людей. Используя для получения шпионской информации целую группу униатских священников и монахов, Лу- чинский, по сути дела, выполнял функции резидента СД. Например, медыничский декан А. Круцько в конце июля 1942 г. по поручению Лучинского составил и передал игумену донос на шестерых жителей села Добровляны, которые в разговорах с односельчанами высказывали свои патриотические взгляды. Через две недели все они были арестованы гестапо и брошены в концлагерь.

Приверженцы Гитлера из монашеских орденов оказывали всестороннюю помощь фашистам, вплоть до изгнания оккупантов из Западной Украины. Они следовали по пути святоюрских иерархов, служивших фашистским захватчикам. В ноябре 1943 г., когда советские воины после освобождения Киева успешно продвигались на Запад, Шептицкий созвал архиепархиальный собор и выступил на нем с речью.

Даже тогда, когда крах нацистской Германии стал лишь вопросом времени, Шептицкий (в который уже раз!) выступил в роли верного сторонника фашизма. Он снова предостерег свою паству «от влияния враждебных коммунистических сил», недвусмысленно осуждал тех, кто, по словам митрополита, призывает народ «к противозаконным действиям, к невыполнению военных повинностей, к отказу от выполнения законов и приказов военного времени» *. Эти же мотивы наводим в так называемом Совместном послании епископата униатской церкви в ноябре 1943 г., которое пронизано ненавистью к Советской власти, коммунистам, подпольщикам и партизанам.

Итак, с первого и до последнего дня гитлеровской оккупации униатские сановники вместе с украинскими буржуазными националистами верой и правдой служили фашистским карателям.

Таковы факты. Что могут противопоставить им те, кто стремится обелить униатскую церковь, представить в радужных тонах ее деятельность в годы второй мировой войны?

Глава 2.С крестом, трезубцем... и пистолетом

В одной фашистской упряжке

Летом 1944 г. доблестная Красная Армия освободила большую часть западных областей Украины от нацистских поработителей. Проявляя чудеса воинской отваги и мужества, советские воины стремительно продвигались на Запад. В армию влилось многотысячное пополнение из населения западноукраинских земель. Под руководством Коммунистической партии трудящиеся города и деревни приступили к восстановлению народного хозяйства.

Однако восстановлению мирной жизни мешали на-ционалистические банды. Вооруженные и обученные фашистами, благословленные митрополитом Шептиц- ким, банды бандеровцев терроризировали мирное население, грабили крестьян, сжигали целые села и хутора. Убийства, истязания и вместе с тем звериный страх перед карой народа, стремление любой ценой отсрочить свою неминуемую гибель — вот чем жили оуновские банды после изгнания гитлеровцев с территории западных областей Украины.

На какой почве возник оуновский бандитизм, какую роль в его создании сыграли фашистские оккупанты и отцы униатской церкви? — вот вопрос, от ответа на который хотели бы уйти как окопавшиеся на Западе националистические лидеры, так и иерархи нынешней украинской католической церкви.

Постараемся, хотя бы кратко, осветить обстановку, предшествующую созданию банд украинских националистов, обстоятельства их формирования и дальнейший кровавый путь «рыцарей» креста и трезубца.

Единая эксплуататорская сущность, патологический антикоммунизм, общая политическая ориентация на гитлеровскую Германию толкали украинских националистов и униатских душпастырей в объятия нацистских захватчиков, побуждали их верно служить фашистам. Свое холуйское отношение к гитлеровцам униато-националистические лидеры недвусмысленно выразили в одном из первых номеров львовской профашистской газеты.

«Мы, украинцы (оуновцы.— К. Д.), искренне желаем Германии победы в борьбе за установление нового порядка.
Это наше желание не является фальшивым, конъюнктурным или преходящим... Тесно сотрудничая с Германией, мы вкладываем в это сотрудничество все: наше сердце, чувства, все творческие силы, всю нашу жизнь, всю нашу кровь. Мы верим, что новый порядок в Европе, установленный Адольфом Гитлером,— это образцовый порядок, а Украина — это один из авангардов на востоке Европы, наиважнейшее звено в деле закрепления этого нового порядка».

Вложение 2701
Униатские душпастыри благословляют оуновцев на братоубийственную войну (кадр из фашистской кинохроники, 1943 г.).

Подобное пресмыкательство перед нацистами не должно вызывать удивления. Ведь, продавшись гитлеровской Германии, оуновские главари вкупе со своими духовными наставниками годами воспитывали кадры в духе идеологических доктрин фашизма. В книге одного из «идеологов» ОУН, Н. Сциборского, «Нациократия» фашизм был назван «теоретическим эталоном» для украинского национализма, «движущей силой, поднимающей нацию на высшую историческую ступень». Сциборский откровенно восхищался «аристократией духа» фашизма, полностью разделял «принцип диктатуры», который был возведен фашистами «в основной элемент государственного устройства».

«Идеология ОУН,— писал член ее главного провода А. Луцкий,— формировалась в период укрепления немецкого национал-социализма и итальянского фашизма. И именно потому, что украинский национализм развивался под влиянием этих политических течений, между украинским национализмом и немецким национал-социализмом так много общего».
Оуновские главари видели, что их курс на прямое предательство интересов украинского народа во имя фашистской Германии, их открытое прислужничество оккупантам встречают резкий отпор трудящихся масс.

В этих условиях первостепенное, жизненно важное значение для националистических вожаков имела моральная и материальная поддержка униатского клира. И униатская иерархия обеспечила им такую поддержку. В послании к духовенству 10 июля 1941 г. Шептицкий писал, что он и греко-католическое духовенство «всем сердцем» приветствуют украинских националистов, которые вместе с немецкими войсками вернулись на западноукраинские земли, отмечает их «искренние усилия и понесенные жертвы».

Шептицкий был хорошо осведомлен о том, что ОУН находится на содержании спецслужб фашистской Германии, имел постоянную информацию об использовании немецкой разведкой организации и ее главарей для осуществления шпионских и диверсионных акций и со своей стороны поощрял эту деятельность. В одном из писем в Берлин 28 января 1942 г., перечисляя заслуги оуновцев перед «третьим рейхом», митрополит писал: «В течение двух лет они делали для Германии все, что было возможно... не щадя своей жизни, вели большую разведывательную работу, которую требовали немцы.
Они многократно подвергали себя самой большой опасности для того, чтобы доставить немецкой армии необходимые сведения».
С первых дней установления фашистского «нового порядка» буржуазно-националистические политиканы по любому поводу обращались в резиденцию митрополита. Они стремились засвидетельствовать владыке «верность и послушание», согласовывали с ним свои антинародные планы, просили благословения.

Непосредственную связь с митрополитом поддерживали главари ОУН-мельниковцев — В. Мартынец, А. Милянич, И. Бойдунник; ОУН-бандеровцев — М. Степаняк, И. Равлик, Я. Бусел, Е. Легенда-Климив и другие. В последнее время в связи с подготовкой беатификации и канонизации Шептицкого главари ОУН за рубежом пытаются в наиболее выгодном свете показать свои отношения с графом Андреем и униатской верхушкой в целом. При этом делаются жалкие попытки уйти от ответственности за верную службу нацистам, за злодеяния против мирного населения, совершенные оуновцами с личного одобрения митрополита.

В эту кампанию включился и старый агент немецко-фашистской разведки Зиновий Матла, в период войны являвшийся членом провода ОУН-бандеровцев. Стремясь обелить митрополита, Матла повторяет домыслы униато-националистической пропаганды о «величии духа» Шептицкого, его «христианском подходе» к решению различных проблем и т. п.

В то же время он не может не признать, что граф Андрей «интересовался деятельностью» оуновцев, имел «подробнейшую информацию» об этой деятельности и оказывал свлияние на националистическое движение».

Пытаясь набить себе цену, отставной шпион решил сообщить своим собратьям «сенсационную новость» о том, что и он по поручению провода неоднократно беседовал с митрополитом «о деятельности ОУН — УПА, их политических целях и методах борьбы».

Видимо не понимая, что признанием факта согласования с Шептицким преступных человеконенавистнических методов борьбы оуновских банд против мирного населения он тем самым постфактум оказывает медвежью услугу обанкротившейся унии и ее первоиерарху, Матла выбалтывает, что с митрополитом сог-ласовывались проблемы отношения бандеровцев к проживающим на западноукраинских землях полякам и евреям, которых, как известно, оуновские «юбермен- ши» подвергали беспощадному физическому уничтожению.

Не отрицая самого факта этих злодеяний, Матла в тот период в беседах с Шептицким «объяснял» их «трудностями соблюдения суровой дисциплины» среди нижестоящих участников организации и невозможностью удержания их от «самовольных действий». При этом, по его словам, «митрополит Шептицкий проявил общее понимание, принимал во внимание как названные трудности, так и обстоятельства, которые всегда возникают во время войны...» *.

Даже это, сделанное в наши дни, заявление сторонника унии, преследующее откровенную цель — как-то оправдать Шептицкого, показывает, с каким грубым цинизмом митрополит оправдывал (а на деле поощрял!) злодеяния оуновцев. Однако Матла, который (как видно из архивных материалов) действительно имел встречи с митрополитом, очевидно, не предполагал, что об этих беседах сохранились документальные данные.
Написанные по «свежим следам», самими оуновцами и униатами, они проливают свет на действительный характер отношений между Шептицким и главарями ОУН, на их общую службу нацистам.

Перед нами отчет краевому проводу ОУН от 15 июля 1941 г. о встрече одного из главарей ОУН, Дякива, с Шептицким. «Пан Дякив был сегодня у митрополита. Митрополит заявил, что доверяет ему... относится с большим уважением. Митрополит получил письмо, в котором сообщается, что националистический провод дал указание убивать польских священников и поляков.

Это не понравилось митрополиту, потому что митрополит в этом случае оказался в глупой ситуации, но митрополит признает, что украинские власти (читайте— созданные гитлеровцами из числа оуновцев ка-рательные подразделения и полиция.— К. Д.\ имеют право уничтожать врагов. Просил, чтобы это дело ему выяснили (слышал об этом из немецких кругов)».

Чудовищные, невероятные по своему цинизму слова! Один из высших сановников католической церкви не протестует, не проклинает оуновских бандитов, отдавших приказ о массовом уничтожении его единоверцев католиков-поляков, более того, католического духовенства. Это просто не понравилось Шептицкому, который, не имея предварительной информации, оказался, видите ли, «в глупой ситуации».

И еще одно обстоятельство. В числе лиц, поддерживавших контакты с митрополитом от имени ОУН, 3. Матла называет «члёна провода того времени магистра М. Степаняка». Позиция этого активного в прошлом националиста известна. После окончания войны М. Д. Степаняк порвал с главарем бандитского подполья Р. Шухевичем и осудил террористическую деятельность ОУН.

Оценивая отношение святоюрских «апостолов» к злодеяниям гитлеровцев и к их буржуазно-националистической агентуре, Степаняк еще в 1946 г. писал: «Шептицкий и его ближайшее окружение делали все, чтобы только закрепить немецкие позиции на Украине, обелить фашистскую политику репрессий и убийств, сваливая всю вину на непокорных».

Приведенные документы, очевидно, не нуждаются в комментариях. Жалкие попытки Матлы и других нынешних апологетов унии приукрасить личность Шептицкого, различными лживыми «объяснениями» оправдать страшные преступления, совершенные оуновскими бандами, тщетны.

Благословение бандитам

Митрополит Андрей, сановники греко-католической церкви, будучи, по словам епископа Н. Будки, «реальными политиками», никогда не закрывали глаза на экстремизм своих воспитанников из ОУН. Напротив, многочисленные документы свидетельствуют о том, что они поощряли совершенные националистами преступ
ления, благословляли их на братоубийственную борьбу. В то же время униатские владыки пытались усилить свое влияние на главарей ОУН.

Вложение 2702
Гиммлер инспектирует головорезов из дивизии СС «Галичина»
(кадр из фашистской кинохроники, 1943 г.).

На протяжении многих лет Шептицкий стремился к тому, чтобы деятельность националистических организаций была «тесно связана с христианским движением», проходила под «идейным руководством» грекокатолической иерархии, и прежде всего лично его, как «отца церкви и народа».

Отступление от этих позиций вызывало гневные протесты святоюрского «апостола». В этом отношении представляет интерес обращение графа Андрея к главарям ОУН от 6 сентября 1941 г. В дни, когда по улицам Львова, Тернополя, Дрогобыча и других городов Галиции гитлеровцы и их оуновские холопы гнали на расстрел тысячи советских людей, когда на берегах Днепра и вдоль всего огромного по протяженности фронта Красная Армия вела оже-сточенные бои с фашистскими полчищами, Шептицкий занялся рассмотрением «принципиальной и актуальной», по его мнению, проблемы: как нужно рисовать трезубец — с крестом или без креста? Обиженный тем, что отдельные из его бандеровских последователей посмели носить трезубец без креста, Шептицкий издает по этому поводу специальное послание, в котором черным по белому написано: "Трезубец без креста".

Не знаю, с чьей инициативы и по какой причине укр. патриоты (украинские буржуазные националисты.— К. Д.) носят иногда маленький значок трезубца без креста... Нужно признать трезубец без креста символом возвращения к поганству и печальным признаком преобладания безбожнических течений в нашем обществе.

Как видно из приведенного документа, Шептицкий придавал большое значение не только политическому и идейному содержанию союза креста и трезубца, но даже самой форме, внешнему выражению этого союза.

Однако в центре внимания униатского первоиерарха были укрепление различных, часто враждующих друг с другом, буржуазно-националистических группировок, их консолидация. Усилия владыки были направлены, во-первых, на то, чтобы ОУН, УЦК и другие националистические организации «во всех делах своих всегда шли за нашей освободительницей — великой Германией» — и, во-вторых, чтобы они, отстаивая интересы буржуазии и униатского духовенства, «громили,— по словам митрополита,— наших собственных галицийских коммунистов и единым фронтом вели борьбу с Советами».

Большие надежды в проведении своего антисоветского курса Шептицкий возлагал на ОУН-бандеровцев, которая в основном состояла из верных униатам сынков кулаков и священников, немецких пособников и полицаев, разного рода авантюристов и уголовников. Воспитанный в духе ненависти к простому труженику, охваченный жаждой мести и наживы, этот пестрый конгломерат бандитов ожидал лишь приказа своих продавшихся гитлеровцам проводников, чтобы вновь зажечь зловещие зарницы над мирными селами и, засучив рукава, приступить к убийствам и грабежам.

И такой приказ оуновские головорезы получили. В начале 1943 г. главный провод ОУН-бандеровцев по указанию своих хозяев из абвера и СД принимает решение о создании так называемой Украинской повстанческой армии (УПА). При активном содействии оккупантов первые банды националистов были сформированы на Волыни, а несколько позже и в Галиции. В марте — апреле 1943 г. с ведома гитлеровцев в состав УПА были влиты подразделения «украинской» полиции, а также прибывшие из Белоруссии каратели из бывшего батальона «Нахтигаль», которые и составили костяк бандеровских банд?

Для вооружения бандитских групп в Волынской, Ровенской и Тернопольской областях в 1943 г. подразделениями абвера создаются секретные склады оружия и боеприпасов. Бандам передаются стрелковое и артиллерийское вооружение, минометы, взрывчатые вещества и радиостанции, типографии и бумага.

Фашисты и главари ОУН пошли на создание УПА в связи с тяжелыми поражениями вермахта на советско-германском фронте и ростом всенародного антифашистского движения в тылу немецких войск. С помощью банд нацисты рассчитывали укрепить свои тылы, ликвидировать отряды народных мстителей, путем массового террора запугать советских людей.

Раскрывая действительное назначение созданных гитлеровцами банд, Ровенский подпольный обком партии в обращении к населению в июле 1943 г. указывал: «Все украинские националисты — прислужники немецких фашистов, все они изменники и предатели украинского народа, все они на деле защищают интересы немецких фашистов... И не за свободу борются они, а за то, .чтобы немецкий палач еще сильнее опутал цепями тело Украины» .

Организуя и вооружая УПА, руководители гитлеровских разведорганов знали, что оуновцы своей верной службой нацистам скомпрометированы перед населением и не пользуются доверием народных масс. Понимали они и то, что в этих условиях трудно рассчитывать на создание крупных банд, которые обеспечили бы безопасность немецких тылов. И тогда у фашистских разведчиков, направлявших практическую де-ятельность ОУН, возник такой план.

Оуновским главарям было предложено распространять среди населения провокационные слухи о том, будто бы ОУН «меняет свою политическую линию», переходит «в оппозицию к Германии», а создаваемая бандефовцами УПА будет вести борьбу «как против Советов, так и против немцев». На деле созданные и вооруженные оккупантами банды, выполняя волю своих нацистских хозяев, нападали на партизанские отряды, зверски уничтожали под-польщиков и советских активистов, терроризировали и грабили мирное население. Одновременно они оказывали помощь оккупантам в охране транспортных коммуникаций, реквизиции продовольствия у крестьян, снабжали СД и гестапо разведывательной информацией, передавали фашистам захваченных бандитами советских разведчиков и партизан.