Извините напишу сюда прочитала в книге Дарьи Донцовой .
-Как называется порода Джонни?
– Немецкая овчарка. А я Николай, – представился толстяк.
– Очень приятно, Даша, – автоматически сказала я и переспросила: – Немецкая овчарка?
– Да, – гордо кивнул Коля, – понимаете, сын насмотрелся кино про Мухтара и захотел такого же пса! Чего не сделаешь ради ребенка, вот я и завел сукиного кота! У него замечательный характер, умен, как слон!
– У овчарки не бывает таких лап! – безапелляционно заявила я. – Они слишком тонкие и длинные.
– Мама Джонни была доберман, – пояснил Коля.
– Ясно! Но его тело! Оно покрыто светло-бежевой щетинкой! И хвост закручен тугим крючком!
– Папа у Джонни мопс, – кивнул Николай.
На меня напал кашель, кое-как справившись с приступом, я воскликнула:
– Ладно, в принципе, я могу представить, что низенький мопс, предусмотрительно прихватив с собой стремянку, сумел соблазнить высокую доберманиху, но почему плод их связи считается немецкой овчаркой?
– Тут необходимо изучить родословные, – оживился Коля, – берем материнскую линию. У родительницы Джо, Эльзы, – мама доберман-полукровка, там есть бабушка болонка. Зато отец чистейший «немец»! У Карла, папы Джо, дед овчарка. Мать уродилась мопсом и опять не на сто процентов. Дедушка у него такса, а бабушка эрдельтерьер.
Я потрясла головой.
– Здорово! Он такса, она эрдель, а ребенок мопс!
– Учтите прадедов! Там исключительно мопсы!
– И как от них такса с эрделем родились?
Коля заморгал.
– Мы углубились в дебри, так глубоко даже на выставках не роют. Короче: у матери Джонни половина германской крови, отец сукиного кота на пятьдесят процентов из «немцев». Сложим две половины, сколько получим?
– Сколько? – эхом отозвалась я.
– Это я у вас спрашиваю, – склонил голову к плечу Николай, – половина и половина? Ну?
– Две половины, – сообщила я.