[Mona Lott]

вечерний джаз для саксофона с оркестром
Kiara
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
1. танец бабочки
никогда не прогоняй маленьких бабочек
caro
она выходит из мыльной пены
она ступает босыми ступнями
она оставляет мокрые следы
на влажной розовой плитке
каждый ее след напоминает маленькую бабочку
она распускает волосы
она проводит по волосам черепашьим гребнем
она скидывает с себя сорочку
шёлковую кружевную сорочку
розовую сорочку с маленькой бабочкой под левой грудью
она начинает свой танец
она медленно кружится по комнате
она кружится и шепчет «porque te vas...»
она *напоминает маленькую бабочку
он лежит на кровати
он держит в руках бокал полусухого вина
он подносит его к губам
он откидывается на подушки
он говорит «presto!»
он шепчет «cara...»
она движется в такт музыке
она выгибает спину
она закрывает глаза
он говорит «presto, cara, presto!»
она поднимает руки
она склоняет голову
он говорит «presto, cara, presto!»
сотни маленьких бабочек касаются его рук
сотни маленьких бабочек ласкают его ступни
сотни маленьких бабочек садятся у кромки губ
он *стонет «cara...»
он кричит «presto!»
presto, cara, presto!
ломается в руках тонкое стекло
presto, cara, presto!!
вино стекает алыми струйками по дрожащим пальцам
PRESTO!!!
в голове взрывается миллион маленьких бабочек
она заканчивает танец
она опускается на колени
она сворачивается *клубочком
она свивается в кокон
она *напоминает маленькую бабочку
никогда, слышишь, никогда не прогоняй маленьких бабочек

[Mona Lott]

вечерний джаз для саксофона с оркестром

Kiara
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
2. вечерний джаз для саксофона с оркестром
она приходит прохладными вечерами
серыми влажными вечерами
когда туман опускается на окна города непроницаемой шторой
она приходит в замшевом чёрном пальто
в чёрном пальто с красной подкладкой
он затягивается сигаретой
он вдыхает аромат коньяка
он словно в предвкушении проводит языком по немеющим губам
она опускается на кушетку в гостиной
она вытягивает ноги в серебристых чулках
она расстёгивает пуговицы
она
...
он резко распахивает её
чёрное пальто, надетое на голое тело
он проводит ладонью сверху
до
он ощущает её упругость её гладкость её
он аккуратно прикасается к ней
он берёт её губами
...
утолив жажду, он проводит языком
он опускает её в чёрный футляр
пальто
пробегая по ней напоследок пальцами
он уходит в спальню
и возвращается оттуда
с невысокой хрупкой шоколадной мулаткой
он сажает её на колени
обнимает её за шею
он проводит пальцами по её животу
он ласкает её бёдра
поднимается выше
он
...
она стонет в такт его пальцам
она вибрирует, ощущая тепло его ладони
она едва дышит
он берёт последнюю ноту
он задевает её струну –
она бьётся в его руках
она начинает кричать
он движением пальцев продлевает её «агонию»
и оставляет её
он выходит в комнату со старинным камином
просторную светлую комнату с горящим камином
он подходит к ней –
почти монашке
стоящей молчаливо под картиной франциска гойи
он опускается на стул
он притягивает её к себе
он поднимает ей платье
обнажая белоснежное бельё с чёрной вышивкой
она закрывает глаза
он едва касается белого кружева
он берет её всеми пальцами
он заставляет её звучать всё громче
медленно доводя до crescendo*
...
...
...
эхо полученного наслаждения
ещё долго разносится по квартире
...
...
...
так повторяется каждый вечер
каждый серый промозглый холодный вечер
каждый вечер, пропитанный дымом сигарет и вкусом дорогого коньяка
каждый вечер, убегая от своего одиночества,
он надевает накрахмаленную белую рубашку
он укладывает волосы
он проводит небрежным жестом по небритой щеке
он
достаёт саксофон
из чёрного покрытого замшей футляра с красной подкладкой
он
приносит маленькую гитару
обращаясь с ней бережнее, чем с маленькой шоколадной женщиной
он
поднимает крышку рояля
скромно дожидающегося своей очереди под картиной франциска гойи
так повторяется каждый вечер
каждый серый холодный тоскливый вечер
каждый вечер, пропитанный дымом сигарет и запахом коньяка
лёгким сексом и
вяжущим душу одиночеством

[Mona Lott]

"Он вытер губы салфеткой и, свернув ее корабликом, сказал:
- В основе всех ваших подвигов лежит жажда половых наслаждений.
- Ну, это Вы загнули, мессир. А как же жажда славы? Денег? Власти, наконец?
- Твои стихи принесут тебе славу, ибо ты сможешь возбуждать множество женщин. Твоя слава принесет тебе богатство, и ты сможешь покупать множество женщин. Твои деньги принесут тебе власть, и ты сможешь покорять множество женщин.
- Нет-нет, мессир. Мне нужна только одна женщина. Мне нужна моя возлюбленная. И стихи я буду слагать только ей, и только для нее куплю ожерелье из черного жемчуга, и только она покорится мне однажды. Дождливой грохочущей ночью, когда все вокруг будет содрогаться нам в такт!...
- Эка ты возбудилась! - улыбнулся Мефистофель - Гарсон, пожалуйста, холодного нарзану!!"

/"12 Завтраков с Мефистофелем" Яшка Казанова/

[Mona Lott]

я хочу быть хорошим
* * очень хорошим
* * * лучше всех
* но я в небо подброшен
* * кем-то подброшен
* * * жопой вверх

[Ш]

Чужая женщина... Чужой мужчина…
Столкнулись взглядами. А в чем причина?
А просто женщина любила сказки…
Забыла женщина мужские ласки...
Ну а мужчина глаза увидел…
И вдруг подумал: "Кто их обидел?"
Ей так хотелось поверить в Чудо!
Но жизнь - не Сказка… Беги отсюда!
Ну а мужчина? Ведь он - Мужчина…
Была для взглядов своя причина.
Вот эта женщина, а вот мужчина...
Уже не ищут они причину....
И потянулись слова часами…
И всё их взгляды сказали сами!
Ах, как же в жизни нам мало надо,
Порою - слова, порою - взгляда…

[Ш]

АНДРЕЙ ОЧ ПОНРАВИЛСЯ "ВЕЧЕРНИЙ ДЖАЗ ДЛЯ САКСАФОНА С ОРКЕСТРОМ" *МОЖЕШЬ ССЫЛКУ СКИНУТЬ, ТОЛЬКО В ЛИЧКУ... АХА?

- он был тебе важен?
- да!
- а ты ему?
- нет конечно! Мужская любовь-вода, и в ней не отыщешь стержня.
- он был для тебя...?
- никем!
- ты думаешь так?
- хотела б уйти от него совсем, быть лишней мне надоело!
- он был с тобой?
- пару лет.
- а ты с ним?
- все эти годы ждала лишь один ответ - у моря любви погоды.
- он был твоим?
- палачем!
- а ты?
- его ангел хранитель. Всегда за его плечом, заботливый и невидный.
- он был?
- почему же, есть!
- а ты?
- я почти исчезла. УСТАЛА СЧИТАТЬ ЗА ЧЕСТЬ ВОЗМОЖНОСТЬ СВАЛИТЬСЯ В БЕЗДНУ!!!

А любовники-это от слова "любовь"
Иль от сочетания "любовью заняться"?
Когда на встречу летишь ты вновь,
И вместе нельзя,и не расстаться.
Любовники.Вначале ужин в ресторане,
потом в машину и мчаться в отель.
Но сколько нежности есть в этом обмане
И сколько счастья им дарит постель.
Я встретила вчера грешников-любовников,
Она смеялась звонко,а он всё говорил.
Таких счастливых провинившихся виновников
Надолго я запомню.Ведь он её любил.
Они потом ушли.Шли рядом,как чужие,
А я смотрела вслед и видела другое:
за ними за руку шли две души родные.
А я впервые в жизни видела такое.
И две души вдруг кольца с пальцев сняли,
И закружились в небе счастливые до слёз.
Но только их хозяева ничего не знали,
Они понимали,что это всё-не всерьёз.
И две души за ними обнявшись зарыдали,
Любовникам так хорошо,но только вот чужие.
Они слишком поздно друг-друга повстречали-
Чужие люди...но души такие родные...

Тонкая ложечка в сливочном йогурте –
Слева направо и справа налево.
Жизнью иду (вы, несчастья, не тронете?) -
Белая шахматная королева.
Жёсткое платье, корона тяжёлая.
Шлейф по квадратикам жизни волочится.
Внешне всегда беззаботно-весёлая,
Смело хожу куда нравится-хочется.
Белое-чёрное, чёрное-белое,
Диагональю, и прямо, и наискось.
Ну, ошибусь порой – что вам за дело, а?!
Я ж никогда вам в жилетку не плакалась.
Надо ль бояться ударов завистников -
Пушечных, пешечных, в спину и прочая?
Зря, недрузья, болтовнёю нечистою,
Злобными сплетнями жала вы точите.
Стану ли я из-за глупостей мучиться?
Вера в душе чьей-то злобой не выжжена.
Мат неудачам в три хода – получится.
Я – королева. Я всё-таки выживу.

[Mona Lott]

"- Вы не поможете мне, мессир?
- Да-да. А в чем, собственно, дело? - Мефистофель нехотя оторвался от фруктового салата и посмотрел на меня.
- Мне нужен яд, мессир. Много яда. Дайте мне в долг, пожалуйста.
- Помилуйте! Для чего тебя яд? Неужто решила-таки травиться? - он размахивал перед моим носом вилочкой, унизанной долькой апельсина.
- Нет, мессир. Не травиться, но травить. Я хочу отомстить обидевшей меня, мессир.
- Ха! Тогда просто полюби ее, дуреха! Любовь окажется сильнее цикуты и разъест столь ненавистное тебе существо, - он потянулся через стол, взял черничное варенье и сдобрил им кусок белой булки. - И пока ты можешь любить, никогда не проси яда взаймы. Даже у меня."
//Двенадцать завтраков с Мефистофелем. Яшка Казанова/